Сообщники (Зинаида Гиппиус)
4.8 (5)

Сообщники (Зинаида Гиппиус) в Христианской фонотеке

Сообщники (Зинаида Гиппиус)

В. Брюсову

Ты думаешь, Голгофа миновала,
При Понтии Пилате пробил час,
И жизнь уже с тех пор не повторяла
Того, что быть могло — единый раз?

Иль ты забыл? Недавно мы с тобою
По площади бежали второпях,
К судилищу, где двое пред толпою
Стояли на высоких ступенях.

И спрашивал один, и сомневался,
Другой молчал, — как и в былые дни.
Ты всё вперед, к ступеням порывался…
Кричали мы: распни Его, распни!

Шёл в гору Он — ты помнишь? — без сандалий…
И ждал Его народ из ближних мест.
С Молчавшего мы там одежды сняли
И на верёвках подняли на крест.

Ты, помню, был на лестнице, направо…
К ладони узкой я приставил гвоздь.
Ты стукнул молотком по шляпке ржавой, —
И вникло остриё, не тронув кость.

Мы о хитоне спорили с тобою,
В сторонке сидя, у костра, вдвоём…
Не на тебя ль попала кровь с водою,
Когда ударил я Его копьём?

И не с тобою ли у двери гроба
Мы тело сторожили по ночам?
Вчера, и завтра, и до века, оба —
Мы повторяем казнь — Ему и нам.

1902 г.

Читает Ирина Кириченко.

Отрады (Валерий Брюсов)
5 (2)

Отрады (Валерий Брюсов) в Христианской фонотеке

Отрады (Валерий Брюсов)

Знаю я сладких четыре отрады.
Первая – радость в сознании жить.
Птицы, и тучи, и призраки – рады,
Рады на миг и для вечности быть.

Радость вторая – в огнях лучезарна!
Строфы поэзии – смысл бытия.
Тютчева песни и думы Верхарна,
Вас, поклоняясь, приветствую я.

Третий восторг – то восторг быть любимым,
Ведать бессменно, что ты не один.
Связаны, скованы словом незримым,
Двое летим мы над страхом глубин.

Радость последняя – радость предчувствий,
Знать, что за смертью есть мир бытия.
Сны совершенства! в мечтах и в искусстве
Вас, поклоняясь, приветствую я!

Радостей в мире таинственно много,
Сладостна жизнь от конца до конца.
Эти восторги – предвестие бога,
Это – молитва на лоне Отца.

1900 г.

Читает Николай Гузов.

Симон Киринейский (Александр Черемнов)
5 (2)

Симон Киринейский (Александр Черемнов) в Христианской фонотеке

Симон Киринейский (Александр Черемнов)

Пилат умыл в молчаньи руки,
Неумолим синедрион,
И тихий стон великой муки
Безумным ревом заглушён.

Как разъяренные пантеры,
Толпятся, злобою горя,
Рабы, купцы, вожди, гетеры,
Жрецы святого алтаря.

Устами жадного удава
Иуда славит черный грех,
Ликует бешено Варрава,
И Каиафы слышен смех…

А Он, усталый, одинокий,
Лежит под тяжестью креста,
И скорбью темной и глубокой
Дрожат прекрасные уста.

Исполнен мукою кончины,
В лазурь небес восходит стон,
С чела струятся на хитон
И капли крови, как рубины.

Стоят смущенною толпою
Ученики Его окрест, —
Но одному даны судьбою
Ужасный Путь и тяжкий Крест.

Но если все, не веря чуду,
В молчанье робко отошли, —
Тебе один я верен буду,
Господь и Бог моей земли!

С Тобой влачусь я по дороге
Тяжелой пыльною стезей,
Твои израненные ноги
Кроплю горючею слезой.

И разделю Твои мученья
И у позорного креста
Приму удары и глумленье
И боль — за Господа Христа.

Читает Николай Гузов.