Опять Христос! Что Он меж нами… (Константин Случевский)
5 (1)

Опять Христос! Что Он меж нами... (Константин Случевский)

Опять Христос! Что Он меж нами… (Константин Случевский)

Опять Христос! Что Он меж нами,
Что каплет кровь с Его креста
На нас, здесь, подле, пред глазами,
Не видеть — злая слепота!

Христос везде! В скитаньях духа,
В незнанье — где Ты, Бог живой?
В обманах мысли, взгляда, слуха,
В гордыне мудрости людской!

Он — в незаконности желаний,
Он — в криках страждущих больных,
В ужасной музыке рыданий
Бессчётных горестей людских.

Он — у безвинно-прокажённых,
Он — в толчее людских страстей,
Он — в грёзах мыслей воспалённых
И даже в творчестве людей.

Крест — у безвременной могилы;
Крест — в безобразье диких снов
И в нерешительности силы,
И в ржавой дряблости оков…

Да, снова слышатся пороки,
И рухнул всякий идеал…
Блестят евангельские строки:
«Я к вам приду!» Он долго ждал.

1897–1898 гг.

Читает Аркадий Левин.

Я странник убогий… (Сергей Есенин)
5 (1)

Я странник убогий... (Сергей Есенин)

Я странник убогий… (Сергей Есенин)

Я странник убогий.
С вечерней звездой
Пою я о Боге
Касаткой степной.

На шёлковом блюде
Опада осин,
Послухайте, люди,
Ухлюпы трясин.

Ширком в луговины,
Целуя сосну,
Поют быстровины
Про рай и весну.

Я, странник убогий,
Молюсь в синеву.
На палой дороге
Ложуся в траву.

Покоюся сладко
Меж росновых бус;
На сердце лампадка,
А в сердце Исус.

1915 г.

Читает Сергей Безруков.

Когда, гоним… (Аполлон Майков)
5 (1)

Когда, гоним... (Аполлон Майков)

Когда, гоним… (Аполлон Майков)

Актер Николай Иванов читает духовное стихотворение русского поэта Аполлона Майкова.

Когда, гоним тоской неутолимой,
Войдёшь во храм и станешь там в тиши,
Потерянный в толпе необозримой,
Как часть одной страдающей души, —
Невольно в ней твоё потонет горе,
И чувствуешь, что дух твой вдруг влился
Таинственно в своё родное море
И заодно с ним рвётся в небеса…

1857 г.

Читает Николай Иванов.

Я здесь (Лиза Лукашина)
5 (1)

Я здесь (Лиза Лукашина) в Христианской фонотеке

Я здесь (Лиза Лукашина)

Среди книг, среди стен и в плену у мгновенья
Я ищу беспрестанно свободную высь,
Отпечаток небесного прикосновенья,
От которого вновь зарождается жизнь.

Пыль подошв — это то, что останется после,
Ни гордыни, ни зла, ни истёкших времён.
Выбирать чистоту (вот, что значит быть взрослым),
Как ценнейшее бремя из многих бремён.

Так пытливо скитается мысль у колодца,
Самарянский кувшин — жизнь с запасом воды…
А потом понимаю — нет смысла бороться
Мне за воду, которой источник — не Ты.

И тогда как стекло проливается вечность,
Нет в ней флёра и нет бесконечных завес…
Стали плотью божественность и человечность —
Чтоб сказать одинокому миру: «Я здесь».

Читает автор.

Бамбук (Вера Кушнир)
5 (1)

Бамбук (Вера Кушнир) в Христианской фонотеке

Бамбук (Вера Кушнир)

Он был ничтожной маленькой былинкой
В высоких зарослях бамбуковой родни.
И если кто-то проходил тропинкой,
Он видел небо в солнечные дни.

Он видел над собой Божественное око,
И взор всевидящий все время ощущал.
Он полюбил тот взор душою одинокой
И, радуясь, чего-то ожидал…

Однажды тихим днем Господь ему явился.
— Бамбук, — спросил Он, — любишь ты Меня?
— Люблю, — сказал бамбук и низко наклонился.
— Доверься Мне, Я поведу тебя.

Господь лопатой выкопал с корнями
И бережно его пересадил.
Затосковал бамбук. Часы казались днями,
И день ему, как месяц, проходил.

Но укрепились корни в новой почве,
И начал он расти красивым и большим.
— Как ты красив, — шептали звезды ночью.
Днем ветер с солнцем любовались им.

И он блаженствовал в своем великолепье,
О, как он Господа за все благодарил!
Господь пришел однажды в вечер летний
И, взяв топор, под корешок срубил.

Ему казалось, ничего больнее
Он в своей жизни не переносил:
— Теперь бы умереть, да только поскорее,
А жить нет ни желания, ни сил…

Но вдруг он услыхал знакомый, нежный голос:
— Бамбук, скажи, ты любишь ли Меня?
Бамбук сказал: — Люблю… — склонясь, как спелый колос.
— Доверься мне, Я поведу тебя.

И раскаленным добела железом
Он внутренность стал выжигать до дна.
И до тех пор Он жег ее и резал,
Пока пустою стала вся она.

Бамбук стонал и холодел от боли,
Но он доверился и должен был терпеть.
Он предался совсем Господней воле
И за нее готов был умереть.

И взял Господь бамбуковые трубы
И проложил из них водопровод.
Бамбук был рад, что не родился дубом:
По дубу ведь вода не потечет!

Открыл Господь бездонную криницу,
И потекла животворящая вода
Через бамбук в ближайшую больницу,
В пустынные деревни, города,

Но вдруг иссякла, и бамбук смутился,
И начал слезно к Богу вопиять.
И тут опять Господь ему явился.
Бамбук Его стал громко вопрошать:

— Господь, Ты знаешь, как Тебя любил я,
Ты знаешь, как теперь Тебя люблю,
И как старательно живую воду лил я,
Но вот теперь, хотя хочу, не лью!

И отвечал Господь: — Давай проверим.
Моя вода течет, как и текла.
Но ты… Хотя Мне сам себя доверил,
В тебе самоуверенность была.

И так сказав, Господь напор усилил.
И из трубы, хотя не без труда,
Большая жаба выползла, и с силой
Забила снова чистая вода.

Бамбук душой склонился низко, низко,
Склонился, как былинка на лугу,
И прошептал: — Хочу, чтоб Бог был близко,
Я ничего без Бога не могу…

Читает Алёна Кох.

Когда волнуется желтеющая нива (Михаил Лермонтов)
5 (2)

Когда волнуется желтеющая нива (Михаил Лермонтов) в Христианской фонотеке

Когда волнуется желтеющая нива (Михаил Лермонтов)

Когда волнуется желтеющая нива,
И свежий лес шумит при звуке ветерка,
И прячется в саду малиновая слива
Под тенью сладостной зеленого листка;

Когда, росой обрызганный душистой,
Румяным вечером иль утра в час златой,
Из-под куста мне ландыш серебристый
Приветливо кивает головой;

Когда студеный ключ играет по оврагу
И, погружая мысль в какой-то смутный сон,
Лепечет мне таинственную сагу
Про мирный край, откуда мчится он, —

Тогда смиряется души моей тревога,
Тогда расходятся морщины на челе, —
И счастье я могу постигнуть на земле,
И в небесах я вижу Бога…

1837 г.

Читает Михаил Севастьянов.

Рассвет (Борис Пастернак)
5 (2)

Рассвет (Борис Пастернак) в Христианской фонотеке

Рассвет (Борис Пастернак)

Ты значил все в моей судьбе.
Потом пришла война, разруха,
И долго-долго о Тебе
Ни слуху не было, ни духу.

И через много-много лет
Твой голос вновь меня встревожил.
Всю ночь читал я Твой Завет
И как от обморока ожил.

Мне к людям хочется, в толпу,
В их утреннее оживленье.
Я все готов разнесть в щепу
И всех поставить на колени.

И я по лестнице бегу,
Как будто выхожу впервые
На эти улицы в снегу
И вымершие мостовые.

Везде встают, огни, уют,
Пьют чай, торопятся к трамваям.
В теченье нескольких минут
Вид города неузнаваем.

В воротах вьюга вяжет сеть
Из густо падающих хлопьев,
И, чтобы вовремя поспеть,
Все мчатся, недоев-недопив.

Я чувствую за них за всех,
Как будто побывал в их шкуре,
Я таю сам, как тает снег,
Я сам, как утро, брови хмурю.

Со мною люди без имен,
Деревья, дети, домоседы.
Я ими всеми побежден,
И только в том моя победа.

Читает Николай Гузов.