Христос и я (Любовь Васенина)
Читает Алёна Кох.
Христианская фонотека
Среди книг, среди стен и в плену у мгновенья
Я ищу беспрестанно свободную высь,
Отпечаток небесного прикосновенья,
От которого вновь зарождается жизнь.
Пыль подошв — это то, что останется после,
Ни гордыни, ни зла, ни истёкших времён.
Выбирать чистоту (вот, что значит быть взрослым),
Как ценнейшее бремя из многих бремён.
Так пытливо скитается мысль у колодца,
Самарянский кувшин — жизнь с запасом воды…
А потом понимаю — нет смысла бороться
Мне за воду, которой источник — не Ты.
И тогда как стекло проливается вечность,
Нет в ней флёра и нет бесконечных завес…
Стали плотью божественность и человечность —
Чтоб сказать одинокому миру: «Я здесь».
Читает автор.
Он был ничтожной маленькой былинкой
В высоких зарослях бамбуковой родни.
И если кто-то проходил тропинкой,
Он видел небо в солнечные дни.
Он видел над собой Божественное око,
И взор всевидящий все время ощущал.
Он полюбил тот взор душою одинокой
И, радуясь, чего-то ожидал…
Однажды тихим днем Господь ему явился.
— Бамбук, — спросил Он, — любишь ты Меня?
— Люблю, — сказал бамбук и низко наклонился.
— Доверься Мне, Я поведу тебя.
Господь лопатой выкопал с корнями
И бережно его пересадил.
Затосковал бамбук. Часы казались днями,
И день ему, как месяц, проходил.
Но укрепились корни в новой почве,
И начал он расти красивым и большим.
— Как ты красив, — шептали звезды ночью.
Днем ветер с солнцем любовались им.
И он блаженствовал в своем великолепье,
О, как он Господа за все благодарил!
Господь пришел однажды в вечер летний
И, взяв топор, под корешок срубил.
Ему казалось, ничего больнее
Он в своей жизни не переносил:
— Теперь бы умереть, да только поскорее,
А жить нет ни желания, ни сил…
Но вдруг он услыхал знакомый, нежный голос:
— Бамбук, скажи, ты любишь ли Меня?
Бамбук сказал: — Люблю… — склонясь, как спелый колос.
— Доверься мне, Я поведу тебя.
И раскаленным добела железом
Он внутренность стал выжигать до дна.
И до тех пор Он жег ее и резал,
Пока пустою стала вся она.
Бамбук стонал и холодел от боли,
Но он доверился и должен был терпеть.
Он предался совсем Господней воле
И за нее готов был умереть.
И взял Господь бамбуковые трубы
И проложил из них водопровод.
Бамбук был рад, что не родился дубом:
По дубу ведь вода не потечет!
Открыл Господь бездонную криницу,
И потекла животворящая вода
Через бамбук в ближайшую больницу,
В пустынные деревни, города,
Но вдруг иссякла, и бамбук смутился,
И начал слезно к Богу вопиять.
И тут опять Господь ему явился.
Бамбук Его стал громко вопрошать:
— Господь, Ты знаешь, как Тебя любил я,
Ты знаешь, как теперь Тебя люблю,
И как старательно живую воду лил я,
Но вот теперь, хотя хочу, не лью!
И отвечал Господь: — Давай проверим.
Моя вода течет, как и текла.
Но ты… Хотя Мне сам себя доверил,
В тебе самоуверенность была.
И так сказав, Господь напор усилил.
И из трубы, хотя не без труда,
Большая жаба выползла, и с силой
Забила снова чистая вода.
Бамбук душой склонился низко, низко,
Склонился, как былинка на лугу,
И прошептал: — Хочу, чтоб Бог был близко,
Я ничего без Бога не могу…
Читает Алёна Кох.
Когда волнуется желтеющая нива,
И свежий лес шумит при звуке ветерка,
И прячется в саду малиновая слива
Под тенью сладостной зеленого листка;
Когда, росой обрызганный душистой,
Румяным вечером иль утра в час златой,
Из-под куста мне ландыш серебристый
Приветливо кивает головой;
Когда студеный ключ играет по оврагу
И, погружая мысль в какой-то смутный сон,
Лепечет мне таинственную сагу
Про мирный край, откуда мчится он, —
Тогда смиряется души моей тревога,
Тогда расходятся морщины на челе, —
И счастье я могу постигнуть на земле,
И в небесах я вижу Бога…
1837 г.
Читает Михаил Севастьянов.
Ты значил все в моей судьбе.
Потом пришла война, разруха,
И долго-долго о Тебе
Ни слуху не было, ни духу.
И через много-много лет
Твой голос вновь меня встревожил.
Всю ночь читал я Твой Завет
И как от обморока ожил.
Мне к людям хочется, в толпу,
В их утреннее оживленье.
Я все готов разнесть в щепу
И всех поставить на колени.
И я по лестнице бегу,
Как будто выхожу впервые
На эти улицы в снегу
И вымершие мостовые.
Везде встают, огни, уют,
Пьют чай, торопятся к трамваям.
В теченье нескольких минут
Вид города неузнаваем.
В воротах вьюга вяжет сеть
Из густо падающих хлопьев,
И, чтобы вовремя поспеть,
Все мчатся, недоев-недопив.
Я чувствую за них за всех,
Как будто побывал в их шкуре,
Я таю сам, как тает снег,
Я сам, как утро, брови хмурю.
Со мною люди без имен,
Деревья, дети, домоседы.
Я ими всеми побежден,
И только в том моя победа.
Читает Николай Гузов.
Я стою от Тебя в стороне
И напрасно молитву шепчу –
Все равно уж не верится мне,
Что задача Тебе по плечу.
Разуверившись в том, что силен
Ты меня защитить от беды,
Я бесцельно бреду день за днем,
На свои возвращаясь круги.
Раньше было – как только ко мне
Неудача какая придет,
Тотчас к Богу в горячей мольбе
Мое сердце в слезах вопиет.
А теперь – говорю в потолок
И не верю, что будет ответ.
Будто знаю, что где-то есть Бог,
Но твержу, что Его все же нет.
Сам себе став заклятым врагом,
Пессимизмом себя напоил;
Находясь в состояньи таком,
Я уже выбиваюсь из сил.
Почему Бог не слышит меня?
Почему не внимает мольбе?
Почему не откроет Себя?
Почему не приблизит к Себе?
Или так безразличен Ему
Тот, кого Он любить обещал?
Разве зря заплатил Он цену,
Разве зря на кресте умирал?
Эти мысли мне спать не дают –
И ночами бессонными вновь
Я ищу тот блаженный уют,
Что дарует Господня любовь.
Нет любви – и в душе пустота,
Не заполнить ее, не изгнать –
Чтоб узнать, какова ей цена,
Может, нужно хоть раз потерять…
Без любви иссякает струя,
Что поила живою водой.
Но не в силах ни ты и ни я
Потерять этот дар неземной.
Пусть невзгоды и беды кружат.
Пусть душа очерствела всерьез.
Я уже направляюсь назад,
Для ответа готовя вопрос.
И, прощая мой детский каприз,
Бог способен опять и опять
Терпеливо и без укоризн
Маловерье мое исцелять.
2003 г.
Читает Читает Ната Звонка, студия «Голос».