Бог видит нас без наших накоплений,
Домов, машин, нарядов и трудов,
Подпорок бутафорных ста пудов
И благороднейших происхождений …
Он видит нас такими, как мы есть –
Двуличными, наигранными, злыми,
Духовно слабыми, на две ноги хромыми,
Готовыми впросак чуть что – и сесть.
Он видит с Неба нашу наготу,
Как видел наготу Адама в рае,
Хотя и он, и Ева, прикрывая
Ее, спешили с глаз долой к кусту…
Ведь мы стыдимся нашей наготы
И норовим под мишурой укрыться,
Упрятать от стыда зардевшиеся лица
От глаз, все видящих с надзвездной высоты!
В последний путь пойдем без ничего,
Казенной может быть последняя рубашка,
Что на спине по-детски нараспашку…
Буквально ничего в дорогу своего!
А то, что иногда кладут покойным в гроб,
Бессмысленно, наивно и нелепо,
Как катафалк с нагруженным прицепом,
Везущим вслед за трупом барахло…
Отчаянье? Безвыходность? Обрыв?
Иль все же есть какая-то надежда,
Какая-то достойная одежда,
Чтоб стать пред Богом, наготу прикрыв?
Да, есть! Смотря на нашу безнадежность,
Учитывая зоркость Своих глаз
И абсолютной святости алмаз,
Бог обеспечил нас чистейшею одежей.
Белее снега сделан саван тот,
Омыт в Крови Возлюбленного Сына,
И нашей неприглядности картина
Преобразилась, став пред Ним святой!
Мы изменились в Божиих очах,
Родившись от Него. В Него крестились,
В Его ковчеге навсегда укрылись,
А Крест Христов рассеял смерти страх.
По-прежнему Бог видит, кто мы есть,
Но смотрит через призму мук Голгофских
На тех, кто преклонясь, без жестов броских,
Признался в наготе, приняв Благую Весть!
Египет… рабство… непосильный труд…
Четыре долгих сотни лет – неволя!
Евреи иго тяжкое несут,
Изнемогая от нелёгкой доли.
Но не забыл Израиля Господь:
Послал к сынам еврейским Моисея,
Чтоб он из рабства вывел тот народ
В обетованную когда-то землю.
А фараон рабов не отпускал,
Сжимал своей рукой владыки скипетр!
Была сильнее Божия рука,
И опустились казни на Египет.
Одна, другая, третья… Девять раз…
Но не смирялись сердцем Египтяне.
И Моисей услышал Божий глас:
«Пусть казнь десятая последней станет.
Я по земле пройду в полночный час,
И жало смерти первенцев коснётся.
Всему Египту – горе и печаль!
В домах евреев жизнь не оборвётся».
И повелел Господь ягнёнка взять
Для каждого Израильского дома
И кровью Агнца знаки написать
Багровым цветом на дверных проёмах.
Впервые в жизни в Божиих словах
Евреи слово «Пасха» услыхали:
Так агнцев жертвенных Господь назвал.
Животные, став жертвой, умирали…
Тогда невинная струилась кровь,
Дома израильские защищая.
Знаменьем осенён был каждый кров:
Перед багровым цветом смерть молчала.
И Ангел Божий мимо проходил,
Не прикасался он к евреям смертью.
Израиля Господь не погубил,
Благодаря крови Пасхальной жертвы.
Все вышли из Египетской земли,
А рабство тяжкое лишь вспоминали.
И, от Египта будучи вдали,
Евреи праздник Пасхи отмечали.
И я в земле Египетской жила,
И рабские на мне звенели цепи.
Сегодня рабство – мир греха и зла,
И в рабстве, словно, – в мрачном склепе.
Но Бог мне путь к свободе указал
И Кровью жертвенною спас от смерти.
Господь невинного Сам Агнца взял
И во спасенье дал мне эту жертву.
Тот Агнец распят был… Его казня,
Господь мои грехи прощал с любовью.
Святой Сын Божий заклан за меня,
Я спасена Его пречистой кровью!
Голгофский крест окрашен в красный цвет,
И этот цвет окрасил сердца двери.
Пути иного для спасенья нет,
Как только в жертву Иисуса верить.
Распятый Агнец, Кровь Его и крест…
Он – моя Пасха, Он мне жизнь принёс!
Он умер на кресте и Он воскрес!
Пасхальный Агнец – Иисус Христос.
1991 г.
От автора
«И будет у вас кровь знамением на домах, где вы находитесь, и увижу кровь и пройду мимо вас, и не будет между вами язвы губительной, когда буду поражать землю Египетскую». (Исход, 12:13)
Он был ничтожной маленькой былинкой
В высоких зарослях бамбуковой родни.
И если кто-то проходил тропинкой,
Он видел небо в солнечные дни.
Он видел над собой Божественное око,
И взор всевидящий все время ощущал.
Он полюбил тот взор душою одинокой
И, радуясь, чего-то ожидал…
Однажды тихим днем Господь ему явился.
— Бамбук, — спросил Он, — любишь ты Меня?
— Люблю, — сказал бамбук и низко наклонился.
— Доверься Мне, Я поведу тебя.
Господь лопатой выкопал с корнями
И бережно его пересадил.
Затосковал бамбук. Часы казались днями,
И день ему, как месяц, проходил.
Но укрепились корни в новой почве,
И начал он расти красивым и большим.
— Как ты красив, — шептали звезды ночью.
Днем ветер с солнцем любовались им.
И он блаженствовал в своем великолепье,
О, как он Господа за все благодарил!
Господь пришел однажды в вечер летний
И, взяв топор, под корешок срубил.
Ему казалось, ничего больнее
Он в своей жизни не переносил:
— Теперь бы умереть, да только поскорее,
А жить нет ни желания, ни сил…
Но вдруг он услыхал знакомый, нежный голос:
— Бамбук, скажи, ты любишь ли Меня?
Бамбук сказал: — Люблю… — склонясь, как спелый колос.
— Доверься мне, Я поведу тебя.
И раскаленным добела железом
Он внутренность стал выжигать до дна.
И до тех пор Он жег ее и резал,
Пока пустою стала вся она.
Бамбук стонал и холодел от боли,
Но он доверился и должен был терпеть.
Он предался совсем Господней воле
И за нее готов был умереть.
И взял Господь бамбуковые трубы
И проложил из них водопровод.
Бамбук был рад, что не родился дубом:
По дубу ведь вода не потечет!
Открыл Господь бездонную криницу,
И потекла животворящая вода
Через бамбук в ближайшую больницу,
В пустынные деревни, города,
Но вдруг иссякла, и бамбук смутился,
И начал слезно к Богу вопиять.
И тут опять Господь ему явился.
Бамбук Его стал громко вопрошать:
— Господь, Ты знаешь, как Тебя любил я,
Ты знаешь, как теперь Тебя люблю,
И как старательно живую воду лил я,
Но вот теперь, хотя хочу, не лью!
И отвечал Господь: — Давай проверим.
Моя вода течет, как и текла.
Но ты… Хотя Мне сам себя доверил,
В тебе самоуверенность была.
И так сказав, Господь напор усилил.
И из трубы, хотя не без труда,
Большая жаба выползла, и с силой
Забила снова чистая вода.
Бамбук душой склонился низко, низко,
Склонился, как былинка на лугу,
И прошептал: — Хочу, чтоб Бог был близко,
Я ничего без Бога не могу…
