Христианская фонотека
Алла Демидова читает духовное стихотворение Анны Ахматовой.
Дал Ты мне молодость трудную,
Столько печали в пути.
Как же мне душу скудную
Богатой Тебе принести?
Долгую песню, льстивая,
О славе поёт судьба.
Господи! я нерадивая,
Твоя скупая раба.
Ни розою, ни былинкою
Не буду в садах Отца.
Я дрожу над каждой соринкою,
Над каждым словом глупца.
1912 г.
Читает Алла Демидова.
Тебе завет, потомок мой,
Земли грядущий поселенец!
От зверя-предка путь прямой
К звериности глухонемой.
От зверя кто спасёт? Младенец.
Его лишь ты в себе спаси:
Ещё невинный, он играет
С лучом и к Богу в небеси,
Смеясь, ручонки простирает.
1944 г.
Читает Егор Бероев.
Я в лес бежал из городов,
В пустыню от людей бежал…
Теперь молиться я готов,
Рыдать, как прежде не рыдал,
Вот я один с самим собой…
Пора, пора мне отдохнуть:
Свет беспощадный, свет слепой
Мой выпил мозг, мне выжег грудь.
Я грешник страшный, я злодей:
Мне Бог бороться силы дал,
Любил я правду и людей,
Но растоптал я идеал…
Я мог бороться, но, как раб,
Позорно струсив, отступил
И, говоря: «Увы, я слаб!» —
Свои стремленья задавил…
Я грешник страшный, я злодей…
Прости, Господь, прости меня.
Душе измученной моей
Прости, раскаянье ценя!..
Есть люди с пламенной душой,
Есть люди с жаждою добра,
Ты им вручи свой стяг святой,
Их манит и влечёт борьба.
Меня ж прости!..
1902 г.
Читает Констинтин Хабенский.
При реках Вавилона, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе (Псалом 136:1)
Когда, влекомы в плен, мы стали
От стен Сионских далеки,
Мы слёз ручьи не раз мешали
С волнами чуждыя реки.
В печали, молча, мы грустили
Всё по тебе, святой Сион;
Надежды редко нам светили,
И те надежды были — сон!
Замолкли вещие органы,
Затих весёлый наш тимпан.
Напрасно нам гласят тираны:
«Воспойте песнь Сионских стран!»
Сиона песни — глас свободы!
Те песни слава нам дала!
В них тайны мы поём природы
И Бога дивного дела!
Немей, орган наш голосистый,
Как занемел наш в рабстве дух!
Не опозорим песни чистой:
Не ей ласкать злодеев слух!
Увы! неволи дни суровы
Органам жизни не дают;
Рабы, влачащие оковы,
Свободных песней не поют!
1822 г.
Читает Александр Коршунов.
Зелень тусклая олив,
Успокоенность желания.
Безнадёжно молчалив
Скорбный сон твой, Гефсимания.
В утомленье и в бреду,
В час, как ночь безумно стынула,
Как молился Он в саду,
Чтобы эта чаша минула!
Было тёмно, как в гробу.
Мать великая ответила
На смиренную мольбу
Только резким криком петела.
Ну так что ж! Как хочет Бог,
В жизни нашей так и сбудется,
А мечтательный чертог
Только изредка почудится.
Всякий буйственный порыв
Гасит холодом вселенная.
Я иду в тени олив,
И душа моя — смиренная.
Нет в душе надежд и сил,
Умирают все желания.
Я спокоен — я вкусил
Прелесть скорбной Гефсимании.
1911 г.
Читает Аркадий Левин.
Стихи Бориса Пастернака, посвященные переживаниям верующего сердца во время Страстной седмицы, читает Александр Феклистов.
Ещё кругом ночная мгла.
Ещё так рано в мире,
Что звёздам в небе нет числа,
И каждая, как день, светла,
И если бы земля могла,
Она бы Пасху проспала
Под чтение Псалтыри.
Ещё кругом ночная мгла.
Такая рань на свете,
Что площадь вечностью легла
От перекрёстка до угла,
И до рассвета и тепла
Ещё тысячелетье.
Ещё земля голым-гола,
И ей ночами не в чем
Раскачивать колокола
И вторить с воли певчим.
И со Страстного четверга
Вплоть до Страстной субботы
Вода буравит берега
И вьёт водовороты.
И лес раздет и непокрыт,
И на Страстях Христовых,
Как строй молящихся, стоит
Толпой стволов сосновых.
А в городе, на небольшом
Пространстве, как на сходке,
Деревья смотрят нагишом
В церковные решётки.
И взгляд их ужасом объят.
Понятна их тревога.
Сады выходят из оград,
Колеблется земли уклад:
Они хоронят Бога.
И видят свет у царских врат,
И чёрный плат, и свечек ряд,
Заплаканные лица —
И вдруг навстречу крестный ход
Выходит с плащаницей,
И две берёзы у ворот
Должны посторониться.
И шествие обходит двор
По краю тротуара
И вносит с улицы в притвор
Весну, весенний разговор
И воздух с привкусом просфор
И вешнего угара.
И март разбрасывает снег
На паперти толпе калек,
Как будто вышел человек,
И вынес, и открыл ковчег,
И всё до нитки роздал.
И пенье длится до зари,
И, нарыдавшись вдосталь,
Доходят тише изнутри
На пустыри под фонари
Псалтырь или Апостол.
Но в полночь смолкнут тварь и плоть,
Заслышав слух весенний,
Что только-только распогодь —
Смерть можно будет побороть
Усильем воскресенья.
1946 г.
Читает Александр Феклистов.
Доколе, Господи, нечестивые, доколе нечестивые торжествовать будут? (Пс. 93:3)
Восстань, Господь! Где суд Твой правый?
Почто молчит Твой страшный гром?
Доколе, Господи, доколе
Сим нечестивцам пировать
За сладкою трапезой жизни,
Ругаясь благостью Твоей?
Доколь им, грешникам, хвалиться
И говорить; «Далёко Бог!»
Неправда разлилась, как море,
И тонет в ней Твоя земля!
Они, как трости, изломали
Законы дивные Твои
И в дикой радости, как звери,
Толпой неистовой бегут
На шумный праздник беззаконья…
А стоны вдов и сироты,
Твоих людей забытых слезы,
Сия сердечная роса,
Восходят с воплем в небеса!
В устах злодеев громкий хохот!
Они убили сироту,
И со вдовицы ветхи ризы
Сдирает жадная рука!
И говорят, смеясь, безумцы:
«Где Богу с неба видеть нас?»
О, заблужденье! Как же мыслишь,
Чтоб Тот, Кто слух и око дал,
Не видел слёз, не слышал внятно,
Что сердце в грусти говорит?
Над чьей главой благословенье
Светлеет тихою зарей;
Над кем проклятия и стоны
Станицей чёрною кипят;
В чьё сердце алчные пороки,
Как змеи жадные, впились;
И кто, кичливый, мчится вихрем
Земных мечтаний и сует?
Блажен живущий в крове Бога!
Не для него шумит гроза!
Не для него ловец-погибель
Хоронит под цветами сеть!
Он смелою стопою ходит
По скользкой жизни… О Творец!
Ты Сам и небеса с Тобою
Нисходят к чистому душой,
И зрит он, в духе, славу Бога!
И в оный час, как ось земли
Подломится с гремящим треском
И понесётся легкий шар,
Как вихрем лист в полях пустынных,
Он, невредимый, в оный час
Прейдет в святое лоно Бога,
Который жил в его душе!
1821 г.
Читает Александр Коршунов.
Стихи Льва Мея, в которых переживается евангелькое чудо – воскрешение дочери Иаира.
…И собрались к Нему все власти града вскоре,
И говорил Он им и всем ученикам
С святою кротостью, но с пламенем во взоре:
«Аминь, аминь, глаголю вам:
Kтo верует — с зерно горчичное, тот сам
Речет горе: «Восстань и кинься прямо в море!»
И будет так!..»
Ещё Он говорил,
К начальнику поместной синагоги
Приходит некто со словами:
«Ты
Не утруждай Учителя! Тревоги
Не возбуждай в беседе… Но… ведь — вот
Дочь у тебя скончалась… У ворот
Столпился уж испуганный народ…
Ступай скорей домой!»
Но Иисус: «Постойте:
Во имя Божие, в ваш дом Мне дверь откройте…
Не бойся, Иаир!.. Верь: дочь твоя жива!..»
Вошли; глядят…
В фиалках голова;
Весь стройный стан под пеленою белой…
Бесценный плод любви, хотя и не поспелый:
Не опускалася ещё до пят коса;
Не переглядывались с ней ни полночь, ни денница,
Ни молния, ни вешняя зарница,
И в очи страстно ей не брызгала роса…
«Спит!» — Он вещал… Кругом все улыбнулись,
Шепча: «Не слыхано, чтоб мёртвые проснулись!»
Но над покойною простёр тогда Он длань,
Взял за руку и рек:
«Отроковица, встань!..»
И встала…
С ужасом народ весь разбежался,
Крича: «Не слыхано, чтоб мёртвый просыпался!..»
Тысячелетняя моя отроковица!
На севере своём ты так же обмерла,
Да, Божьей волею, тебя уж подняла
Благословенно-мощная десница…
1861 г.
Читает Александр Цуркан.
И сказал: выйди и стань на горе пред лицем Господним, и вот, Господь пройдет, и большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы пред Господом, но не в ветре Господь; после ветра землетрясение, но не в землетрясении Господь; после землетрясения огонь, но не в огне Господь; после огня веяниетихого ветра (3 Царств 19:11-12).
Я видел: смерклись небеса;
Земля дала глухие стоны;
Восстал дух бурь, сломил препоны,
Стопой, как жатву, смял леса;
И горы с мест, и гор обломки
Он, мощный, в дебрях разметал.
Воззвал я Бога гласом громким —
Но Бога в бурях не видал!
Я видел: ровные поля
То гнулись в долы, то холмились,
И волновалася земля,
И камни градом с гор катились,
И грозно небеса дымились…
И, трепетный, звал Бога я —
Но в бурных мятежах земных
Не зрел следов Его святых!
Свидетель новых я чудес:
От молний рдеет свод небес,
И пышут огненные токи,
И на лице полей широких
Всё стало пылом, всё огнём, —
Но Бога я не видел в нём!
И вслед за бурей — тишина;
Душа предчувствием полна;
Как молодой зари мерцанье,
В дыму серебряном горит
Святое алое сиянье.
На тайный зов душа летит
И дышит жизнью неземною…
Всё стало сладкой тишиною,
И я в дали, как в дивном сне,
Услышал Бога — в тишине!
(Между 1826 и 1830 гг.)
Читает Александр Коршунов.
